Ночь. В углу небольшой тёмной комнаты ярким пятном горит монитор. Коробка видавшего виды системного блока трещит, назойливо выказывая всю свою готовность работать сегодня на все 100%. В доме все давно уже спали, было тихо. От этого жужжание процессора казалось ещё более сильным и немного раздражало. Казалось, по вине компьютера сейчас будет разбужен весь дом. А у штурвала этого озорного чуда техники сидел я. Как всегда, интересуясь всем на свете и ничем одновременно, я изучал просторы сети. Вдруг что-то тёплое и пушистое прыгнуло ко мне на колени и начало ластиться. Пришелец мурлыкал и топтался, покалывая острыми когтями живот. Существо мирно улеглось между моим торсом и левой рукой на свою спину. Точнее, оно полусело, выпрямив заднее лапы. Белый пушистый кот заглянул мне прямо в глаза.
Эхх...киса, моя киса... чего так печально смотришь на меня? Знаю же, жрать хочешь... да, чего уж скрывать, теперь ты уже подлизываешься с явным умыслом, даже не делая вид, что всё это просто так. Сидишь тут у меня, подставил пузо, греешь мне ногу, мурлычешь... знаем мы эти ваши кошачьи хитрости. В тарелочке пусто - сразу ко мне. Опять вечером накушаться хочешь, чтобы потом дурно было? Гад такой, знаешь же, что дам. Знаешь, что не оставлю тебя, пусть и от родителей потом попадёт за испачканный в зале ковёр. Уже не нов этот твой трюк, киса, пусть он и действует до сих пор.
Сентиментальный ты у меня стал, старый совсем. Кричишь целыми днями в последнее время, без нас скучаешь, прыгаешь на ручки каждые пять минут, внимания требуешь, временами даже боевую молодость репетируешь... вон, недавно бабушке чуть вазу не разбил. Совсем что ли тронулся на старости лет? Ну кто ж так-то носится? В твои 76 кошачьих-то?
А помнишь, как ты словил мышь далёкой-далёкой морозной ночью, зимой X-го года? Когда мы только к Софье Залмановне переехали? Как она испуганно завизжала, завидев несчастного грызуна в коридоре, в шесть утра? А ты сидел, царственно взирая на остывающую уже добычу, гордо приподняв так голову, демонстрируя всю важность и гонор кошачьего рода. Ну да, есть за что уважать: на восьмом этаже даже не каждый дворовой котяра мышку словит, не то, что домашний, пусть и породистый. Писклявые же там просто не водятся, им делать нечего на такой высоте. Они всё чаще в подвалах партизанят.
Да-а-а... ловок ты был в молодости, ничего не скажу.
У-у-у... мурлычешь... помнишь, я знаю.
А помнишь, как ты себя потом за эту мышь наградил? И сколько крику потом было? Хах, та ещё история...
Ума не приложу, как ты умудрился стащить тогда одну из фаршированных щук, что бабушка делает на каждый новый год? Помню, вошла она в дом в своей огромной и дорогущей шубе; вся такая важная, она включила свет, и, только начав расстёгивать пуговицы на этой её любимой детали гардероба, остолбенела. Завидев весь этот натюрморт, устроенный тобою на ковре, моя прародительница начала бледнеть, краснеть, нервно покусывать губы, сжимать и разжимать кулаки. Через несколько секунд она всё-таки нашла в себе силы прерывисто так вздохнуть, и потянулась за веником, забыв даже скинуть с себя верхнюю одежду...
Мда-а, неудачный тогда выдался у тебя день, киса. Пусть даже тебе и была оставлена та рыбья голова. Нехорошо как-то получилось, эх-х, нехорошо.
А ты всё щуришь свои хитрые глаза... чего только не вытерпишь, когда голодный. Даже свои же истории выслушать готов.
Хитрый ты у меня, гад, люблю я тебя.
Заодно ты и умный.
Очень часто мне вспоминается тот случай, когда ты нас от потопа спас. Мама на кухне поставила курицу под тёплую воду - размораживаться. Лёд начал оттаивать, и курица пустилась в свободное полуплаванье-полускольжение в раковине. К сожалению, или к счастью, такого рода птицы на далёкие заплывы не рассчитаны, и она пошла ко дну, заткнув дырку спуска в умывальнике. А вода-то продолжала лить...
Вовремя ты там оказался, вовремя обнаружил угрозу, как всегда.
Сперва мы не поняли твоего крика: когда ты трусцой прибежал к нам в зал и начал утробно завывать, встав прямо напротив дивана, мы недоумевали. Ты нарезал восьмёрки, тёрся об нас, мяукал что есть мочи, явно зовя нас куда-то. Уши твои были тревожно поджаты, глаза же горели огнём. Слава богу, мама вовремя поняла эти сигналы и быстро последовала за тобой - в кухню.
Не мне тебе рассказывать, киса, что там творилось. Ты сам прекрасно всё помнишь: и дорогущий пол, на котором уже начала растекаться лужа, и эту несчастную курицу, булькающую пузырями где-то на дне умывальника, и напор, бьющий из крана... хорошо, что соседей тогда не залили.
Спасибо тебе.
Наверное, тебе не будет столь приятно вспоминать следующую свою историю, киса. Ты же всё-таки какой-никакой, а мужчина.
Почему "какой-никакой"? Что, моя ехидная улыбка уже выдаёт эту главу твоей жизни? Что ж, прости... я не хотел задеть твоё... мужское достоинство.
Да, да, я помню, как тебя кастрировали. Ты, я думаю, тоже, хоть и стараешься это забыть всеми силами. Несмотря на все твои муки, это довольно-таки занимательный рассказ. Помнится, ты почему-то слишком долго отходил от наркоза.
Едва ползая только на передних лапах, ты отправился в сторону миски с водой.
Это были первые твои секунды после общей анестезии, а мама уже стояла на карауле. Ей было сказано, что ты отойдёшь приблизительно в 6 часов вечера, и часика за два-три очуняешь. Но так почему-то не случилось. Оправлялся ты трое суток, а очнулся чуть ли не на 8 часов позже положенного. Когда мы звонили в ветеринарную клинику, нам говорили что всё в пределах нормы и всяческими способами отнекивались от своей ошибки. Если бы с тобой что-то тогда стряслось... не сносить бы тамошним профессорам головы.
Слава богу, всё обошлось.
Так вот, маменька стояла на карауле. Они с отцом менялись, стоя посменно и следя за каждым твоим вдохом. Хах, как сейчас вижу первые пару минут после твоего пробуждения! Спросонья твои до невероятных размеров расширенные зрачки метались туда-сюда, у тебя кружилась голова, и, после каждого полуметра, преодолённого ползком на одних только передних лапах, ты так устало бухался на бок.
К твоему счастью, киса, члены твоей семьи не такие уж и садисты.
После первого же твоего изнеможенного падения тебе принесли тарелочку с едой. Папа решил поэкспериментировать с твоей былою брезгливостью, и рядом с кормом насыпал тебе гречки. Ты смёл всё, и даже не заметил разницы: только за ушами и трещало.
Несколько последующих дней за тобою велась слежка. Тебе было запрещено прыгать, дабы швы не разошлись, и, стоило тебе поглядеть на любую из возвышенностей нашего квартирного ландшафта, тебя тут же услужливо на неё подсаживали. Эвакуация с высот же проводилась по первому утробному завыванию, разносившемуся на всю квартиру.
Да-а-а... много времени прошло с тех пор.
Многое ты уже повидал на своём веку, киса, даже не каждый человек может таким похвастаться: две страны и пять квартир за какие-то там пару лет... Для любого это немало.
И каждый переезд ты переносил крайне болезненно. Сам процесс перевозки твоей персоны сопровождался опорожнением всех пустот маленького и трусливого организма и бесконечными криками ужаса. А несколько часов перед этой самой перевозкой ты, как правило, сидел под диваном, сверкая хитрым глазом: громадные сумки пугали тебя, да и кошачьи чувства говорили, что скоро произойдёт что-то неладное.
Но на каждой новой квартире ты необычайно быстро приспосабливался. Зря говорят, что коты привязываются к дому, неправда всё это. Сам же знаю, что для тебя главное, чтобы мы рядом были. Квадратные метры - дело десятое. После буквально первых двух-трёх часов ты чувствовал себя на новом месте как дома. Про былые же места обитания, как мне тогда казалось, ты уже забывал.
И, пусть ты сопровождаешь нас с самого начала своей жизни и до сегодняшнего момента, это даётся тебе немалой ценой.
Стресс. Когда-то угольно-чёрная, твоя благородная физиономия за пару лет покрылась сединой. Ты похудел, стал слабее, капризнее, чаще ластишься и жалеешься... слишком быстро ты постарел, киса, слишком быстро...
А помнишь, как ты тогда заболел? Та твоя болезнь тоже к этому процессу причастна. Когда ты напакостничал где-то, получил по заднице, а потом занемог? Помнишь? Позапрошлой весной?
Целую неделю не ел и не пил. Бедный, мы думали, ты уж нас покинешь. И капельницы тебе в ветлечебницах ставили, и по докторам катали... а толку никакого. Сил у тебя не было, ты весь колотился и был горячее только что залитой грелки. Даже встать не мог.
Но потом бабуля решила взять дело в свои руки.
Тебя начали потчевать куриным бульоном. Что, забыл уже? да, да, силой открывали тебе рот и вбрызгивали туда суп из пипетки. Точно таким же способом мы тебя и водой поили. Вкупе с лекарствами, эта бессмертная терапия моей, настолько же бессмертной, как и этот способ лечения, еврейской бабушки, помогла тебе. Ты стал лучше себя чувствовать, начал кушать, пить, вести нормальный образ жизни. Но, что-то изменилось в тебе тогда навсегда, киса. Похудев почти в два раза, ты превратился из поджарого и мясистого зрелого котяры в слабого и нуждающегося в постоянной опеке старика. Даже сейчас, спустя уже почти два года, сквозь твою густую шерсть я иногда замечаю торчащие позвонки на спине. Так и не оправился до конца, бедняга.
Да... нелёгким был твой век
Ладно, хватит мне мучить тебя рассказами, ты же есть хочешь...
Я взял кота и бережно опустил его на кровать, встал. К моему удивлению, он загарцевал следом за мной, хитро сверкая голубыми глазищами, как делал это всегда. Тимоша посмотрел на меня, как мне показалось тогда, таким грустным-прегрустным взглядом. Пушистый член семьи Ловцовых вздохнул, свернулся в клубок и задремал прямо у меня на лежбище. Это, стоит отметить, случалось с ним крайне редко после всех пережитых нами баталий: на моём месте он не спал из боевого принципа.
По прибытии на кухню я обнаружил нечто совершенно неожиданное: на полу стояла едва тронутая миска с рыбой, а рядом с ней было полное блюдце молока. Кот не был голоден.
Я вернулся, сел подле него. Тима был спокоен и умиротворён, как никогда раньше. Белоснежная шерсть на спине его мирно вздымалась - в такт с посапыванием, свойственным пожилому уже возрасту.
Эхх... старый ты у меня стал, киса, сентиментальный. Спи спокойно на моей кровати, ни о чём не тревожься. Все на месте, все тебя любят, все в безопасности. И сегодня мы драться не будем.
ссылка на первую часть
PS Извиняюсь за несоответствие картинок и текста в продолжении) сначала они были разбросаны между абзацами, но потом я решил их всё-таки сместить в одну кучу вконце. я хотел, чтобы основной образ, который я хотел слепить, не был разбавлен ими.
PPS В каментах вы спрашивали, какая у него порода. Бирманский Силпоинт он у нас)(не уверен, ну там как-то так это пишется) это смесь сиама и ангорки. когда узнали тут, что котята такого товарисча стоят 300 баксов за штуку - немного офигели) ну да, ещё мы искренне раскаялись в том, что кастрировали его. напомню - мама взяла его за коробку конфет. так что это могло быть неплохим вложением.
PPPS история основана на реальных событиях)
PPPPS сорри за ошибки в орфографии и пунктуации, если таковые были Вами обнаружены.
