Про бойца, кухонного

Припёрся, здравствуйте. Как всегда вприпрыжку. С пакетом алкоголя в руке и с неистощимым запасом брызжущего во все стороны пазетива. Знакомьтесь, Влад, человек, которому никогда не бывает плохо.
Еще не доходя до кухни, начинает приплясывать, словно вот-вот обоссытся. Обычное дело, у парня всегда в запасе история, конечно же, мерзкая, как и все истории, в которые он умудряется встревать. Случись со мной хоть парочка таких, я бы покончил с собой, а этому всё равно, радуется жизни. За что его, кстати, все и ненавидят, потому что нельзя любить человека который положил толстый хуй на все жизненные невзгоды. Это заставляет чувствовать себя ущербным и жалким.

Пробка от бутылки улетает за холодильник, пивная пена заливает пол, но Влад не обращает внимания на молнии которые я пытаюсь метать взглядом.
Вопит:
«Старик! Дружище, ты не поверишь… У меня в квартире труп, ментов куча, соседи-долбоёбы радуются на лестничной площадке, суета страшная, вот я и решил малость развеяться и попить пивка со старым другом.»

У меня начинает чесаться всё тело, как обычно в предчувствии неприятностей. Паходу, казлина кого то уморил до смерти своими рассказами и теперь скрывается от правосудия у меня дома.
Объясняю парню ситуацию:
«Ты мне сейчас всё по быстренькому расскажешь, что опять там натворил, а я по быстренькому вышвырну тебя за дверь, потому что, скорее всего, ты, в своей обычной манере, исполнил что-то ужасное. И перестань поливать пол пивом, иначе и у меня в квартире будет труп.
Тот машет руками, улыбается, типа, окей, как ты мог такое подумать, пинает миску с собачей едой и рассказывает:
«Та девчонка, помнишь, Галя? Нет? А зря, она сегодня умерла, и ты упустил шанс патетично воскликнуть: Бля, хороший был человек. Ушла из жизни, а я так её и не трахнул! Но, неважно. Знаешь, как я с ней познакомился? В клубе. Смотрю, стоит обалденная девица. Из тех рядом с которыми ты чувствуешь себя слишком бедным , некрасивым, прыщавым, облезлым и вообще последним чмом. Девочка просто блеск, как раз такая, какие тебе никогда не давали и никогда не дадут. Поверь мне на слово, потому что теперь уже ничем не докажешь.
Я выпиваю две водки и подхожу к её столику. Зная, что скорее марсиане у меня дома толчок помоют, чем это чудо будет со мной разговаривать, выдаю как на духу: Девушка, в жизни еще не встречал кого то, кого мне хотелось бы трахнуть больше чем вас. Ваш светлый образ будет преследовать меня за традиционным ежедневным онанированием перед сном. Спасибо что вы есть.
Всё, разворачиваюсь и ухожу, довольный тем, что хоть проблема выбора претендентки на роль Дуньки Кулаковой на сегодня решилась. Успеваю дернуть еще водки прежде чем она подходит ко мне и заявляет: Уговорил. Где твоя тачка?
Приезжаем ко мне и начинаем жариться, прям как животные. Видел как бабуины ебутся? Я тебе клянусь, им было бы стыдно. Что интересно, обычно девушки, либо красивые, либо прекрасно трахаются. Но тут не тот случай – в сексе она действующий чемпион вселенной и выглядит как самая мокрая мечта писателя-фантаста. Тупая как дерево, но при таких данных это вряд ли кого то волнует.

И так целый месяц по пару раз в неделю. Постепенно узнаю, что у неё есть папик, какой то там босс в крутой фирме, не миллиардер, но особняк в Испании имеется. Как и в Греции впрочем. Абсолютно никуда не годный тип. Кончает только когда она, голая, гладит его ладошкой по голове. Травма детства, с кем не бывает. Козел, естественно, и зануда. Зато не жадный. Ну и еще, пару таких вещей, о которых я тебе рассказывать не буду, потому что ты мне друг, и я не хочу, что б ты потерял сон.

Вот этот самый папик и зашел сегодня ко мне, вернее к нам, на огонёк. Заявился, надо сказать, экстравагантно – вышиб кувалдой дверь. Я, как человек, не понаслышке знающий о выскакивающих на середину прихожей дверях, даже дергаться не стал. Он заходит на кухню, а там мы, голышом. Из одежды только два колечка ананаса надетые на мой член. Папик весь бледный, но настроен на диалог, это видно по трясущейся в руках кувалде.
А теперь я задам тебе вопрос. Скажи, ты действительно думаешь, что самые опасные люди это маньяки, крутые наёмники, пьяные милиционеры и безрогие малолетние гопники? Если ты действительно так думаешь, то ты тормоз и лох, и тебе на кладбище уже прогулы ставят. Самые опасные люди – это вставшие на путь берсеркера климактерические импатенты с кувалдой в руках. Абсолютно неадекватные чуваки.
Грустная история, мда. Стою голышом, ананасовые кольца падают на пол, и я понимаю, что единственное, что поможет мне выжить, это вежливость. Поэтому я говорю: Может, кофе?
Он: Ага, только сделай покрепче и побольше. И сахар не клади, только капельку сливок. А ты, Галя, присаживайся.

Дальше все было как-то, э..э..эээ, глупо, что ли. Я, сверкая голой задницей, варю крепкий кофе для дядечки который застал свою пассию у меня на кухне за поеданием фруктового шашлыка с более чем странного шампура, сама пассия, мило улыбаясь, восседает на табуретке, а что делает этот мудак? Вместо того, что бы затеять сцену ревности, он размахивается как заядлый бейсболист и кувалдой сносит Гале верхнюю часть черепа. Потом еще заявляет:
«Я не хотел».
А кто хотел? Не я и не Галя, точно.
Потом добавляет:
«Её убил не я. Её убила любовь. Понимаешь?»

Я естественно, соглашаюсь, оставив при себе мнение, что любовь сегодня действовала в тандеме с 9-ти килограммовой кувалдой, что несколько отвращает от каких бы то ни было амурных дел.
До приезда милиции мы пили с ним кофе, и он рассказал мне занятную историю о том, как они с друзьями в Бирме, в баре, затеяли драку с полусотней местных алконавтов и почти победили.

Вот, пожалуй, и все. И вот только не спрашивай, зачем я тебе всё это рассказывал. Ты пойми, что мне потому и нравиться эта жизнь, что даже когда у тебя дома все стены и холодильник заляпаны мозгами, сама квартира нараспашку, а тебе еще только предстоит долгое и нудное разбирательство с полоумными полисменами, ты можешь взять пива и пойти к другу, облить ему пол , перевернуть миску с собачьем кормом, и рассказать что жизнь у тебя в очередной раз пошла наперекосяк, но это не беда, раз кто-то может тебя выслушать и сказать: Хуйня это всё, старик, давай-ка еще по пиву и потом уже что-нибудь придумаем.