Об этом не стихи писать,
А плакать,
От злости у окопов супесь грызть.
Шестая кряду выдохлась атака.
Остатки роты покатились вниз.
Кто не хотел быть
Мужественным, смелым
Из этих опрокинутых ребят?
А вот высотку, этакую мелочь,
Не можем взять
Четвертый день подряд.
Лежит она, истерзанная, близко.
Путь до вершины –
Только разбегись.
Но тают взводы,
Как патроны в диске,
Да мертвые не отступают вниз.
И мы встаем по выбитому следу.
Сквозь вал огня вершину ловит взгляд.
Она у нас в дороге не последняя.
Но эту нам сегодня надо взять.
Автор: Михаил Созинов
***
Были очень простые заботы:
Встать рывком с гранатой – на танк.
Эти дни, эти месяцы, годы –
Из бессонниц моих и атак.
И подхваченный Родины зовом,
Каждый шел в свой решительный бой…
С синим небом был порох спрессован,
И огонь – с почерневшей травой.
Степь пылала с мольбою о хлебе,
Он лишь грезился – там, впереди,
И порою не сердце, а пепел,
Только пепел, казалось, в груди.
Шли вперёд. Не могли мы иначе.
Пули пели и выл миномет.
Оживали мы: вон – одуванчик
Из снарядной воронки встает.
Становилась Отчизна дороже
На суровом плацдарме тех дней.
О себе?.. Да, мы думали тоже,
Только всё-таки больше о ней.
Автор: Михаил Найдич
***
Вновь отходим. Сапожища в глине.
Сильно пахнет ливнями бензин.
В нас впивались танковые клинья,
А над нами – журавлиный клин.
Лес горит. И плавится железо.
У поселка нас огонь прижал.
Ежики бегут из гущи леса –
К нам,
К противотанковым ежам.
Всюду чад.
Пылают ветки, комли,
Но уже в огне и вражий дзот.
Слушай, до Победы доживем ли?
«Мы – как знать,
Россия доживет!»
Снова осень. Снова эти ливни
Рядышком с полоской заревой.
Обломались танковые клинья…
Журавлиный клин –
Над головой.
Автор: Михаил Найдич
«Я ничего не знал»
Первый бой.Я ничего не знал,
Не почувствовал его начала.
Лишь волна взрывная закачала
Травку,
Что вползла на перевал.
Взрыв, другой –
Я понимаю это:
Черные повсюду веера,
И комбат привстал:
«Ну что ж, пора!» —
И шагнул в объятия рассвета.
Вот что значит
Кипяток атак, —
Встать хочу, а свет в глазах оранжев;
Никогда б и не подумал раньше,
Что земля притягивает так.
Наступил черед,
Сбывался срок;
Плечи неожиданно сутуля,
Шел я… Рядом свистнул ветерок,
Я потом лишь догадался –
Пуля…
Автор стиха: поэт, участник войны,
Михаил Найдич
***
Укладывая ранцы,
Под натиском беды,
Ребята-новобранцы,
Мы строились в ряды.
Немногим возвратиться
Нам довелось назад.
Друзей мне снятся лица,
Их голоса звучат:
И тех, чей путь был краток
В разрывах и в пыли,
И тех, что на Карпатах
Бессмертье обрели.
Уходим, ветераны,
С тропинок и дорог.
Одним болезнь и раны
Урезывают срок.
Другим пора приспела
Заканчивать поход…
Однако наше дело
Назло смертям – живёт.
Наперекор утратам,
Защитой от беды,
Сменив отцов,
Ребята
Вливаются в ряды.
Автор стиха: поэт, участник войны,
Федор Архипов
***
Ольга Берггольц
Разговор с соседкой
Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоем.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своем.
Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа —
наши, Дарья Власьевна, с тобой.
О ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба—
он почти не весит на руке...
Для того чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слушать свист,—
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви...
Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаешь:
— Вынесу ли? Хватит ли терпенья?
— Вынесешь. Дотерпишь. Доживешь.
Дарья Власьевна, — еще немного,
день придет — над нашей головой
пролетит последняя тревога
и последний прозвучит отбой.
И какой далекой, давней-давней
нам с тобой покажется война
в миг, когда толкнем рукою ставни;
сдернем шторы черные с окна.
Пусть жилище светится и дышит,
полнится покоем и весной...
Плачьте тише, смейтесь тише, тише,
будем наслаждаться тишиной.
Будем свежий хлеб ломать руками,
темно-золотистый и ржаной.
Медленными, крупными глотками
будем пить румяное вино.
А тебе — да ведь тебе ж поставят
памятник на площади большой!
Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой.
Вот такой же: исхудавшей, смелой,
в наскоро повязанном ПЛАТКЕ,
вот такой, когда под артобстрелом
ты идешь с кошелкою в руке.
Дарья Власьевна, твоею силой
будет вся земля обновлена.
Этой силе имя есть—Россия.
Стой же и мужайся, как она!
Это было в мае на рассвете,
Нарастал у стен рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
А куски свистящего металла
Смерть и муку сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как, прощаясь летом,
Он свою дочурку целовал,
Может быть, отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял...
Но сейчас, в Берлине, под обстрелом,
Полз боец и, телом заслоня,
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну.
Рядовые Армии советской,
Люди, победившие войну!
И в Берлине в праздничную дату
Был воздвигнут, чтоб стоять в веках,
Памятник советскому солдату
С девочкой, спасенной на руках.
***
Идти устали маленькие ноги,
Но он послушно продолжает путь.
Еще вчера хотелось близ дороги
Ему в ромашках полевых уснуть.
Но мать несла его, теряя силы,
В пути минуты длились, словно дни.
Всё время сыну непонятно было,
Зачем свой дом покинули они?
Что значат взрывы, плач, дорога эта?
И чем он хуже остальных ребят,
Что на траве зеленой у кювета,
Раскинув руки, рядом с мамой спят?
Как тяжело выслушивать вопросы!..
Могла ли малышу ответить мать,
Что этим детям, спящим у берёзы,
Что этим мамам никогда не встать?
Но сын вопросы задавал упрямо,
И кто-то объяснил ему в пути,
Что это спали неживые мамы,
От бомбы не успевшие уйти.
И он задумался под лязг машин железных,
Как будто горе взрослых понял вдруг,
В его глазах недавно безмятежных
Уже блуждал осознанный испуг.
Так детство кончилось.
Он прежним больше не был,
Он шел и шел, и, чтобы мать спасти,
Следил ревниво за июньским небом,
Малыш, седой от пыли, лет шести.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
***
Почему, дедуля, у тебя слеза?
Почему, дедуля, прячешь ты глаза?
Кто тебя обидел, можешь рассказать?
За тебя я буду драться, воевать!
- Внучек ты мой милый, нет, не плачу я,
Просто вспоминаю о былых боях,
Когда был я молод,
Родину любил
И врагов проклятых под Москвою бил!
Там друзей военных много полегло,
Вспоминать об этом сердцу тяжело!
И Победу в Мае встретили не все,
Там лежать остались в утренней росе!
Так живи, мой внучек, и войны не знай,
Каждый год с Победой пусть приходит Май!
Улыбайся солнцу, весело играй,
Но что было с нами, ты не забывай!
***
Это было в мае, на рассвете.
Нарастал у стен Рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
А куски свистящего металла
Смерть и муку сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как, прощаясь, летом
Он свою дочурку целовал,
Может быть, отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял…
Но сейчас, в Берлине, под обстрелом,
Полз боец и, телом заслоня,
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну
Рядовые Армии Советской,
Люди, победившие войну!
И в Берлине в праздничную дату
Был воздвигнут, чтоб стоять в веках,
Памятник советскому солдату
С девочкой спасенной на руках.
Он стоит, как символ нашей славы,
Как маяк, светящийся во мгле.
Это он – солдат моей державы –
Охраняет мир на всей земле!
***
За пять минут уж снегом талым
Шинель запорошилась вся.
Он на земле лежит, усталым
Движеньем руку занеся.
Он мертв.
Его никто не знает.
Но мы еще на полпути,
И слава мертвых окрыляет
Тех, кто вперед решил идти.
В нас есть суровая свобода:
На слезы обрекая мать,
Бессмертье своего народа
Своею смертью покупать.
***
На фотографии в газете
нечетко изображены
бойцы, еще почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем -
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.
Никто не знает их фамилий,
о них ни песен нет, ни книг.
Здесь чей-то сын и чей-то милый
и чей-то первый ученик.
Они легли на поле боя,-
жить начинавшие едва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.
Забыть тот горький год неблизкий
мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски,
как души, рвутся из земли.
...Они прикрыли жизнь собою,-
жить начинавшие едва,
чтоб было небо голубое,
была зеленая трава.
***
Ольга Берггольц -
Баллада о младшем брате
Его ввели в германский штаб,
и офицер кричал:
— Где старший брат? Твой старший брат!
Ты знаешь — отвечай!
А он любил ловить щеглят,
свистать и петь любил,
и знал, что пленники молчат,—
так брат его учил.
Сгорел дотла родимый дом,
в лесах с отрядом брат.
— Живи,— сказал,— а мы придем,
мы все вернем назад.
Живи, щегленок, не скучай,
пробьет победный срок...
По этой тропочке таскай
с картошкой котелок.
В свинцовых пальцах палача
безжалостны ножи.
Его терзают и кричат:
— Где старший брат? Скажи!
Молчать — нет сил. Но говорить —
нельзя... И что сказать?
И гнев бессмертный озарил
мальчишечьи глаза.
— Да, я скажу, где старший брат.
Он тут, и там, и здесь.
Везде, где вас, врагов, громят,
мой старший брат—везде.
Да, у него огромный рост,
рука его сильна.
Он достает рукой до звезд
и до морского дна.
Он водит в небе самолет,
на крыльях — по звезде,
из корабельных пушек бьет
и вражий танк гранатой рвет...
Мой брат везде, везде.
Его глаза горят во мгле
всевидящим огнем.
Когда идет он по земле,
земля дрожит кругом.
Мой старший брат меня любил.
Он все возьмет назад...—
...И штык фашист в него вонзил.
И умер младший брат.
И старший брат о том узнал.
О, горя тишина!..
— Прощай, щегленок, — он сказал,—
ты постоял за нас!
Но стисни зубы, брат Андрей,
молчи, как он молчал.
И вражьей крови не жалей,
огня и стали не жалей,—
отмщенье палачам!
За брата младшего в упор
рази врага сейчас,
за младших братьев и сестер,
не выдававших нас!
