Дневник учителя географии

3 февраля.
Скромнейший мальчик Федя Коняхин вдруг спросил меня, как размножаются лошади Пржевальского, ведь коня Пржевальского в природе не существует. Я, честно говоря, растерялся. Промычал нечто невнятное про позу «кентавр, седлающий кобылу», а потом меня осенило, и я направил пытливого ученика к биологичке, пусть отрабатывает свой хлеб!

6 февраля.
После уроков сели в каморке Безрукова играть в интеллектуальные нарды. Кубики использовали без точек, и каждый игрок объявлял те цифры, которые ему в этот момент нужны. Сыграть мы успели всего три партии, после чего в комнатку ввалился неприлично вмазанный Ухов под ручку с Аделаидой и Элеонорой и предложил сыграть в «Чапаева» на раздевание. Если бы не дамы, мы бы, конечно, Ухова послали, а так отлично развлеклись.

10 февраля.
Рассказывал про путешествия Тура Хейердала и гордо поведал, что наш соотечественник Юрий Сенкевич тоже принимал участие в некоторых из этих грандиозных экспедиций. После моего рассказа неугомонный Гена Паршин, имеющий средний балл между единицей и двойкой, заявил, что ему все ясно:

- Тур Ваш был развратник и извращенец!

- Это еще почему? – недоуменно спросил я.

- Так фамилия какая: «Хер-ей-дал» и плоты свои называл в честь нашего Сенкевича, «Ра» и «Ра-2», только первую букву для тайны убрал, как капитан Врунгель со своей яхты.

Я расстроился и не нашел что ответить этому гаду, пол-урока опять насмарку.

14 февраля.
Получил 12 валентинок, расписанных сердечками с признаниями в любви к географии от своих учениц, 3 валентинки от коллег с конкретными предложениями места, времени и предпочтительных поз, одну открытку от директора – по-моему, он все еще имеет на меня виды, несмотря на грандиозный ноябрьский скандал. А от Виолетты получил вместо подарка обидную оплеуху. После уроков она полезла в мой портфель за презервативами и обнаружила всю эту эпистолярщину. Всю ночь мирились, как будто в первый раз.

17 февраля.
Юля Смелякова, чтобы «поддержать мой дух и всю мировую географию» принесла мне в подарок фотографию полуобнаженной (как будто она бывает другая?) Памелы Андерсон с двумя автографами Сенкевича. На каждом из полушарий.

22 февраля.
На двадцать третье девочки преподнесли мне подарочную подзорную трубу. Если открутить меньшее стекло, то внутри обнаружится литр отличного ямайского рома, а, заглянув с противоположного конца, можно увидеть фотографию Земли, сделанную из космоса и обвитую поверх ухмыляющимся зеленым змием с папиросой в пасти. Я был растроган.

23 февраля.
На день Защитника директором была объявлена костюмированная вечеринка. Сам директор, вместе с физруком нарядился в тельняшки и валенки. На бескозырках имелась кривая надпись «Северно-Ледовитый флот». Военрук пришел в галифе и с маузером, умело переделанным под стрельбу петардами. Он немало нас позабавил, пока маузер не дал осечку и, стрельнув боевым патроном, не убил директорского попугая. Ухов приперся в белогвардейской фуражке и нарисованных ваксой усах, угощал всех папиросами из золотого портсигара, принадлежавшего когда-то Ф.Каплан. Веселились от души, а чуть позже Виолетта увлекла меня целоваться в кабинет биологи, где мы, вспугнув стайку старшеклассников, неутомимых в изучении анатомии, с удобством и расположились до самой полуночи.

25 февраля.
Посреди урока в класс заглянул Ухов и таинственно, но вежливо поманил меня согнутым пальцем. В теплице он с гордостью продемонстрировал мне блестящую медаль с гравировкой «Крутейшему бахчеводу Советского Заполярья». У меня волосы встали дыбом, но Ухов все пояснил: еще по осени он участвовал в сельхозвыставке, где продемонстрировал свою чудо-коноплю. Приехав на днях на награждение, он первым делом хорошо угостил всех присутствующих этим чудом ботаники. Судя по надписи на медали качество продукта было отменным, в чем мы с Уховым немедленно и убедились.

29 февраля.
Поскольку високосный год бывает не каждый день, директор объявил, что вместо уроков будет неформальное общение учителей и учеников. Что именно он подразумевал под этим, выяснить не удалось, поскольку во время игры в штурм снежной крепости в школьном дворе ему пришло в голову добавить, что этот день учителям оплачен не будет. Минут через пять его увезли на Скорой, вследствие множественных травм головы тупыми холодными предметами похожими на снежки и сосульки.